Неважно, умен лидер или нет. Неважно, насколько он рассудителен и каким опытом обладает. Будь то политик или банкир. Он попал на вершину, и он меняется, независимо от своей воли и желания.
Об этом пишет в своей книге ''Соблазны наверху – психология власти'' (ориг. нидерл.
''Verleidingen aan de top – de psychologie van de macht'', 2013) специалист в области медиа- и массовой психологии Jaap van Ginneken.
В конечном итоге, все люди, достигающие высокого положения, совершают хотя бы один из семи смертных грехов (отчасти адаптированных автором): это сладострастие, чревоугодие, алчность, гнев, гордыня, психическая неадекватность и отрицание смерти.
Это не означает, что они чуть ''тронуты в рассудке'' или немного жадноваты. Нет, они чрезмерно ''подсели'' на власть или же крайне коррумпированы.
Van Ginneken приходит к такому выводу после изучения информации о пятнадцати наиболее известных главах ведущих западных стран, находившихся у власти в 60-е годы ХХ века. ''Я подумал, если ''опьянение властью'' действительно существует, то, согласно объективным критериям, оно должно затронуть и самых могущественных''.
В частности, это президенты Кеннеди, Никсон и Миттеран, премьер Блэр и канцлер Коль. Все они без исключения окружили себя людьми, всегда с ними согласными, а возражающих пытались оттеснить от центра принятия решений – пишет van Ginneken. Они сами начинали верить в собственные особые качества и свое предназначение, и отказывались замечать свои постепенные уступки соблазнам.
- Это всего лишь Ваше утверждение
Van Ginneken: ''Я это не только утверждаю, но и доказываю''
- Хорошо, что доказываете. У руководителей велика вероятность сойти с правильного пути, у них часто развивается зависимость к власти, они большей частью не способны управлять собой, например, когда речь идет о сексе, и их нередко окружают молодые дамы.
Van Ginneken: ''Я начал со сбора данных о том, какой процент лидеров совершили один из смертных грехов. К моему большому удивлению, оказалось, что его совершили все.
Больше всего меня поразил Кеннеди, который был моим героем во времена учебы в университете. Идеальный мужчина, красивая жена, хорошие дети, загорелый, стратег. Подлинная информация и правда о больших лидерах часто всплывает через много лет после их отставки или смерти.
То же было и с Кеннеди. Из его двух биографий, написанных журналистами, которые переговорили с большим количеством людей, выяснилось, что Кеннеди страдал наркотической и сексуальной зависимостью. Среди всех примеров сексуальной зависимости, о который я знаю, его случай – самый тяжелый''.
- Вы называете это ''синдромом Вирсавии''
Van Ginneken: ''Оказывается, есть вещи, которые совершают даже самые идеальные лидеры. Давайте вспомним историю о царе Давиде из Ветхого Завета. Он собрал Колена Израилевы и был мудрым правителем. Но он затребовал себе Вирсавию – жену одного из генералов, а самого генерала отправил на сражение, из которого невозможно было выйти живым.
Так что Давид тоже уступил соблазну''.
- Как получается, что именно мужчины во власти впадают в соблазн?
Van Ginneken: ''Власть делает человека сладострастным. Только и всего.
Когда ты находишься на самой вершине власти, с тобой что-то происходит, ты испытываешь эйфорию от того, что ты выше всех, и никто тебе ничего не может сделать. Это повышает похотливость политиков по отношению к симпатичным молодым дамам в их окружении. Это касается не только политиков, это явление отмечается и в верхних эшелонах бизнеса.
Многие думают, что его это не коснется. Но все не так просто: здесь действуют определенные психологические силы. Кроме того, многие топ-управленцы оставляют вокруг себя мало возможностей для возражений. На самом деле, всегда должен быть кто-то с предназначением выступать в роли ''адвоката дьявола''.
- Какие ''психологические силы'' действуют на человека во власти?
Van Ginneken: ''Ну, это уже известный эффект победителя: у животных, выигравших одну схватку, выше вероятность выиграть и следующую. У них появляется чувство уверенности в себе, повышенная самооценка, переоценка, самонадеянность и потом хубрис (надменная гордыня, упоение властью) – бред величия.
То же наблюдается и у человека – посмотрите на ведущих спортсменов или на биржу. Этот эффект подстегивается выбросом тестостерона, но ранее было неясно, как этот сравнительно малоактивный гормон может поддерживать свое влияние.
Теперь выяснилось, что выбросы тестостерона приводят к увеличению в головном мозге количества андрогенных рецепторов. Вследствие этого возрастает чувствительность к тестостерону и появляется т.н. ''тестостероновая зависимость''. Тяга к конкуренции и рискам сохраняется и даже усиливается, в т.ч. когда данное лицо уже достигло вершины власти''.
- Каковы последствия этого?
Van Ginneken: ''Последствия могут быть очень серьезными. Так, многие президенты не хотели признавать, что в какой-то момент они утратили дееспособность.
Миттеран почти умирал на должности главы государства. Он страдал раком на протяжении тринадцати лет и отказывался замечать снижение своей способности к функционированию. Тогда Франция вела себя крайне нерешительно во время геноцида в Руанде. Миттеран почти постоянно находился под воздействием морфина и, согласно воспоминаниям его окружения, практически не утруждал себя проблемами повседневной политики. Его болезнь не была единственной причиной нерешительности в политике, но ее вклад был существенен''.
Целью моего труда было посмотреть, насколько работает эта механика: человек во власти идет на совершенно ненужные риски, являясь, по сути дела, недееспособным. В результате так оно и оказалось. Через много лет после ухода лидеров из власти появляется всевозможная информация и складывается иная картина.
У всех пятнадцати исследованных лидеров просматривается паттерн крайне рискованного поведения, которое могло повлечь за собой серьезные последствия, если бы об этом было известно во время их пребывания во власти''.
- Вы утверждаете, что люди во власти меняются. Эти изменения, с Вашей точки зрения, необратимы, или же можно вернуться к себе прежнему?
Van Ginneken: ''Думаю, что возвращение к себе прежнему возможно, хотя исследований на эту тему я не видел. Для этого требуется время. Это объясняет, почему старые государственные деятели намного мягче в своих оценках''.
- Вы пишете только о мужчинах
Van Ginneken: ''Это так. Научные исследования, с которыми я ознакомился, выполнены в основном на мужчинах. У женщин все намного сложнее, у них и по-другому выстроены социальные механизмы. Среди женщин-руководителей не очень принимается употребление на приемах больших количеств алкоголя. Но я должен признать, что я не очень хорошо знаю эту тему''.
- Можете ли Вы представить усугубление употребления лидерами психоактивных веществ?
Van Ginneken: ''Абсолютно. Мне самому по утрам требуется три чашки кофе – только тогда я чувствую себя проснувшимся и могу заняться делами. А ближе к вечеру приходит черед стакана пива, бокала вина или порции виски. Если вы ведете активную жизнь, то вы пытаетесь ее ускорить или замедлить с помощью химических веществ.
Эту неделю я нахожусь в Амстердаме, и здесь я плохо сплю. Соответственно, я принимаю снотворное, чтобы гарантировать себе отдых накануне нового рабочего дня. При этом незаметно формируется определенный паттерн. Или на деловом ужине обычно подается вино, и эта привычка переносится домой. Так что до алкоголизма рукой подать''.
- А Вы сами не злоупотребляли властью во время работы в университете?
Van Ginneken: ''Мне этот вопрос уже задавал один из журналов. Я тогда ответил ''нет''. Университет – заведение, выстроенное горизонтально. Но потом подумал, что и меня это касается. Ведь между преподавателем и студентом отношения все-таки неравные.
В этих взаимоотношениях присутствует элемент эротизации статусных различий. И, честно говоря, я женат на своей бывшей студентке. Ей тогда было 22 года, и она на двадцать лет моложе меня. Правда, мы и сейчас живем вместе (сейчас автору книги 70 лет – прим.перев.)''.
По материалам:
Verslaafd aan macht en zichzelf. – NRC Handelsblad, 27.09.13, Sect. Economie, p. 6-7.
Комментариев нет:
Отправить комментарий